О наболевшем. ч.4. Гордость.

Туук-туук... Пустота и тьма. Туук-туук... Ванная и свет. Туук-туук... Тягучий завтрак, окно и цветы на столе. Туук-туук... Яростные удары ножа по морозилке и жалобный хруст льда под ногами. Туук-туук... Вой стиральной машины, скрип веревок на балконе и бессилие при взгляде на таз с тряпкой. Половая пыль облегченно вздыхает.Туук-туук... Необструганное дерево балкона колет локти, холодный ветер ласкает босые ноги. Туук-туук... Перед глазами плывут картины пожилых людей, у которых во взгляде с балкона проносятся целые дни, стремительно утекают в воронку последние струи жизни. Туук-туук... Дикий вопль в глубине души разрывает тишину: "Да сколько можно стучать?! Заткните же кто-нибудь это чертово сердце!!!" ТУУК-ТУУК!.. Пустота.

Воспаленный мозг предлагает сотни планов заполнения пустоты. "Пустое", - неумолимо отвергает мозг вариант за вариантом. "Пустое и низкое. Скотское и бессмысленное". Ты должен пройти свой путь сам. До конца. Целиком. Чтобы потом, когда-нибудь все-таки вынырнув из ада пустоты и холода уже чистой, обновленной личностью, ты мог совершенно заслуженно снисходительно взирать на тех, кто не смог. Кто предпочел Ложь, Обман и Презрение к себе, лишь бы не остаться одному. Отныне ты выше их. Ты - победил, а они - проиграли. Гордость и самоуважение - вот отличие человеческого существа от животного, ведомого по жизни лишь собственными слабостями. Ты заслужил право жить дальше и быть счастливым. Ты остался человеком.

* * *

Постой. А как же самодостаточность? Хваленая самодостаточность, которой ты столько лет гордился перед друзьями и девушками? С каким упоением ты рассказывал им, что тебе для полноценной жизни никто не нужен, ты сможешь наслаждаться ей и в шалаше на необитаемом острове с любимым ноутбуком на коленях...

Теперь же, когда ты сам из себя вырвал львиную долю себя, лишнюю, как тебе показалось, часть... а потом из тебя столь же беспощадно выдрали и вторую, уже любимую половину... и ты, жалкая тонкая прослойка, с обнаженными ошметками мяса и брызжущей во все стороны кровью, остался посреди ледяной пустыни дрожать от боли и безысходности... Теперь ты понимаешь, что составляло твою самодостаточность, кто ей был все эти годы, всегда рядом, всегда готовый пригреть, успокоить и поддержать в трудную минуту... человек, гораздо более близкий и родной тебе, чем все твои родственники вместе взятые... И ты собственным кривым пальцем безжалостно указал ему на дверь.

* * *

Конечно, он не гепард, его можно догнать и умолять вернуться. Но сейчас тебе даже не нужно видеть его глубоких умных глаз, чтобы понять, что ни ты, ни он не станете этого делать. Вас снова тянет друг к другу как магнитом, но вы приложите все усилия, чтобы быть отныне порознь. На разных концах вселенной.

И дело даже не в доверии. Что ни говори, а доверие - дело наживное. Оно как вода, ему нужно лишь время, чтобы набрать сколь угодно большой сосуд доверху. А дело все в той же Гордости. Самому твердому и самому хрупкому, что когда-либо было присуще человеку. Что составляет его самый стержень.

Тот, кто жрет падаль, отвергнутую и брошенную, неминуемо становится падальщиком. Тряпка, единожды пущенная внутрь тебя, занимает все доступное ей пространство - ты сам превращаешься в тряпку. Для живого существа с ярко выраженным самоуважением такой расклад совершенно неприемлем. Да, можно упасть и скатиться вниз, на дно, как того страстно желает сердце... Но до конца своих дней ты будешь тосковать о небе, где безмятежное царственное спокойствие пронизывало каждое перышко твоего совершенного тела, способного в любой момент затмить само Солнце. Пресмыкающиеся по земле серые человечки не смели взглянуть вверх без уважения и страха, и каждого из них ты в любой момент мог выбрать себе в пищу.

А теперь он сам станет серым. И ни на что не годным.

Это неприемлемо.